Этот внезапный крах уничтожил главную надежду греков. Это был еще один пример тактики «уничтожения противника поодиночке». Мы сделали все, что могли, чтобы добиться согласованных действий, и не наша вина, если это нам не удалось. Теперь все мы очутились перед весьма мрачной перспективой.
В момент вступления немцев в Грецию английская 1-я бронетанковая бригада занимала передовые позиции на реке Вардар. Новозеландская дивизия разместилась на реке Алиакмон. Слева от них стояли греческие 12-я и 20-я дивизии. Прибывали также головные части австралийской 6-й дивизии. К 8 апреля стало ясно, что сопротивление югославов на юге рушится и что вскоре левый фланг алиакмонской позиции окажется под угрозой. Для отражения этой угрозы одну австралийскую бригаду, к которой позже присоединилась 1-я бронетанковая бригада, дислоцировали так, чтобы закрыть подступы со стороны Монастира. Продвижение противника было задержано благодаря разрушениям и эффективной бомбардировке, произведенным английскими военно-воздушными силами, но 10 апреля началась атака противника на левом фланге наших войск. Она была отбита в результате двухдневных упорных боев, которые велись в условиях суровой погоды.
Западнее находилась лишь одна греческая кавалерийская дивизия, поддерживавшая связь с силами в Албании, и генерал Вильсон решил отвести свой подвергавшийся сильному давлению левый фланг к Козани и Гревена. Этот маневр был завершен 13 апреля, но в ходе его греческие 12-я и 20-я дивизии начали распадаться и не могли больше играть существенной роли. Отныне наши экспедиционные войска остались одни. К 14 апреля новозеландская дивизия также отошла, чтобы защищать важный горный проход севернее горы Олимп. Одна из бригад этой дивизии прикрывала главную дорогу на Ларису. Противник предпринял сильные атаки, которые были отбиты. Но Вильсон, левый фланг которого все еще подвергался угрозе, решил отступить к Фермопилам. Он поделился своим планом с Папагосом, который одобрил его и при создавшихся обстоятельствах сам предложил эвакуировать англичан из Греции.
Уэйвелл приказал Вильсону продолжать бои во взаимодействии с греками, пока они в состоянии оказывать сопротивление, но разрешил любое дальнейшее отступление, в случае если это будет сочтено необходимым. Всем кораблям, находившимся на пути в Грецию, было приказано вернуться. Были также отданы приказы не производить погрузку на новые суда и разгрузить те, которые уже грузились или были нагружены. Уэйвелл считал, что прежде, чем приступить к посадке наших войск на суда, следует получить от греческого правительства официальную просьбу на этот счет. Он полагал, что Крит будет удержан.
Я сразу же ответил на эти тяжелые, но не неожиданные известия.
Премьер-министр — генералу Уэйвеллу
17 апреля 1941 года
«1. Мы не получили от Вас известий о том, что произошло на нашем фронте в Греции.
2. Мы не можем остаться в Греции вопреки желанию греческого главнокомандующего и обречь тем самым страну на опустошение. Вильсон или Палайрет должны получить от греческого правительства одобрение просьбы Папагоса. Если такое согласие будет получено, следует приступить к эвакуации, однако не в ущерб отходу к фермопильской позиции, во взаимодействии с греческой армией. Вы, конечно, постараетесь спасти как можно больше техники.
3. Крит нужно удерживать большими силами, и при перераспределении Ваших сил Вам надлежит позаботиться об этом. Важно, чтобы на Крите разместились вместе с королем и правительством сильные части греческой армии. Мы окажем помощь и будем всемерно поддерживать оборону Крита».
17 апреля генерал Вильсон отправился из Фив во дворец в Татое, где встретился с королем, генералом Папагосом и нашим послом. Было признано, что отступление к линии Фермопил является единственно осуществимым планом. Генерал Вильсон был уверен, что некоторое время он сможет удерживать эту линию.
Отступление к Фермопилам было трудным маневром, ибо, пока противника сдерживали в ущелье Темпе, в Олимпийском проходе и в других пунктах, все наши силы должны были пройти через узкий проход у Ларисы. Самой серьезной угрозы Вильсон ожидал на своем западном фланге и, чтобы отразить ее, разместил в Калабаке одну бригадную группу. Но наиболее критическое положение создалось на востоке, в ущелье Темпе и Олимпийском проходе. Этот проход упорно обороняла в течение необходимых трех дней новозеландская 5-я бригада. Положение в ущелье Темпе было еще более угрожающим, так как для немцев оно служило кратчайшим подступом к Ларисе. Вначале его защищал только новозеландский 21-й батальон, позднее туда была направлена австралийская бригада. Его удерживали в течение трех дней, необходимых для того, чтобы все наши войска прошли через узкий проход у Ларисы.
Эти упорные и искусно проводившиеся арьергардные бои приостановили стремительное продвижение немцев во всех пунктах и причинили им тяжелые потери. К 20 апреля занятие фермопильской позиции было захвачено. Фронтально это была сильная позиция, но необходимость охранять прибрежную дорогу, следить за возможным вторжением из Эвбеи, а главное — предотвращать продвижение к Дельфам ставила наши войска в трудное положение. Однако немцы продвигались медленно, и эти позиции так и не подверглись особенно серьезным испытаниям.
В тот же день капитулировали греческие армии на Албанском фронте. 24 апреля Греция окончательно капитулировала перед превосходящей мощью немцев.
Теперь перед нами встала необходимость провести еще одну из тех эвакуации морским путем, какие нам приходилось проводить в 1940 году. В тех условиях организованный вывод из Греции свыше 50 тысяч человек мог показаться почти безнадежной задачей. Однако она была выполнена королевским морским флотом. На море этими операциями руководил вице-адмирал Придхэм-Уиппелл, а на берегу — контр-адмирал Бейли-Громан и штаб армии. В Дюнкерке мы в целом обладали господством в воздухе. В Греции контроль в воздухе полностью и неоспоримо принадлежал немцам, они могли почти непрерывно атаковать порты и отступающую армию. Было очевидно, что посадку на суда можно производить лишь ночью и что, кроме того, нужно избегать появления войск близ прибрежной полосы в дневное время.
На выполнение этой задачи адмирал Кэннингхэм бросил почти все свои легкие корабли, включая 6 крейсеров и 19 эсминцев. Действуя из небольших портов и с прибрежной полосы Южной Греции, эти корабли вместе с 11 транспортами и штурмовыми судами и множеством более мелких судов начали ночью 24 апреля спасательные работы.
Эти работы продолжались пять ночей подряд. 26 апреля парашютисты противника захватили важный мост через Коринфский канал, и вслед за тем германские войска хлынули на Пелопоннес, тесня наших солдат, стремившихся достичь южной прибрежной полосы. Ночью 24 и 25 апреля было вывезено 17 тысяч человек. Мы потеряли 2 транспорта. На следующую ночь из пяти пунктов посадки было вывезено около 19 500 человек.
28 и 29 апреля 2 крейсера и 6 эсминцев сделали попытку спасти с прибрежной полосы близ Каламе 8 тысяч солдат и 1400 югославских беженцев. Эсминец, посланный вперед для организации посадки, обнаружил, что город находится в руках противника и охвачен огнем. Поэтому от главной операции пришлось отказаться. Хотя немцы были выбиты из города контратакой, только 450 человек были сняты с прибрежной полосы к востоку от города четырьмя эсминцами, использовавшими собственные лодки. В ту же ночь крейсер «Аякс» и три эсминца спасли 4300 человек из Монемвасии.
Эти события ознаменовали окончание основной эвакуации. В последующие два дня небольшие изолированные группы были сняты с различных островов и мелких судов в море, а 1400 офицеров и солдат, которым, «рискуя жизнью, помогали греки, самостоятельно добрались до Египта в последующие месяцы.
В следующей таблице приведены окончательные цифры эвакуации по армии:
